Кирилл Буданов: Мы быстро приближаемся к глобальной войне

В издании «Украинская правда» вышло обширное интервью руководителя Главного управления разведки Минобороны Кирилла Буданова. Когда записывалась основная часть разговора, еще не было известно, что в Израиле будет происходить жестокая война. Чтобы поднять дополнительные вопросы о событиях на Ближнем Востоке, журналисты УП приезжали в ГУР еще раз.

Говорили о том, как война в Израиле отразится на Украине, что дальше будет с военной помощью нашей стране, об острой потребности ПВО на зимний период. Также речь шла о текущей ситуации на фронте, как удалось избежать теракта на ЗАЭС и сколько времени у РФ остается ресурсов для войны с Украиной.

«Значительное количество украинцев находится в Израиле и несколько сотен человек в секторе Газа – это большая проблема»

– По вашим оценкам, что сейчас происходит в Израиле?

– Продолжается операция Израиля по возвращению контроля над своими территориями, контртеррористическая операция по освобождению захваченных заложников и отражению атаки террористов.

Ситуация угрожающая, потому что кроме проблем на юго-западе страны существует также проблема на севере Израиля от группировки Хезболла. Оно проводит пока провокативные обстрелы, на что вооруженные силы Израиля отвечают артиллерийским огнем.

Пока ситуация, скажем так, контролируемая для всех: как для Хезболлы, так и для Израиля. А что будет дальше – увидим.

– После начала войны в Израиле мировые медиа вышли с заголовками «Моссад проспал нападение ХАМАСа». Как случилось, что израильские спецслужбы, о которых пишут книги и снимают кино, пропустили подготовку такого большого нападения?

– Послушайте, вовремя понять намерения противника и дать четкий ответ, что сейчас все начнется – это довольно трудно.

Я бы воздержался от осуждения израильских разведывательных органов. Давайте подождем, когда все закончится, и, возможно, мы узнаем какие-то факты, которые нам не были известны.

– Есть ли в этой истории русский след?

– Да. Прежде всего, нам четко известно, что трофейное оружие из Украины все-таки передавалось россиянам группировке ХАМАС. В основном это пехотное вооружение.

Есть некоторая информация о том, что что-то заходило в Хезболлу, но достоверно нам это пока неизвестно.

Все могли видеть видео в соцсетях – абсолютно, скажем так, естественную для нашего региона и совершенно неестественную для Ближнего Востока тактику, когда использовались FPV-дроны против бронетехники.

Это ноу-хау все-таки нашей войны. Никто другой, как люди, прошедшие наш театр военных действий, не могли этого делать. Поскольку там нас не было, значит, это были русские.

Еще два интересных факта. Первое: немного больше, чем за неделю до начала этих действий, на территории Ливана начала официально говорить русская станция «Спутник» на арабском языке. Это речь в совершенно пропагандистском стиле с явными русскими нарративами.

Второе: 24 сентября российский космический аппарат, способный вести радиоэлектронную разведку и перехват спутниковых сигналов, был перемещен на геостационарную орбиту Израиля.

Напомним, что в период с 22 по 24 сентября был официальный визит российской военной делегации в Иран. Мы знаем, что было несколько, скажем так, пожеланий с иранской стороны. Одно из них касалось расширения возможностей разведывательной информации.

Теперь понятно, какую именно разведывательную информацию начали россияне предоставлять всем заинтересованным сторонам. Отмечаю, что здесь не один Иран, а все заинтересованные стороны.

– Израиль сейчас проводит операцию в секторе Газа и может взять его под полный контроль. В таких условиях, как поведут себя Ливан, Иран, Египет?

– (Делает паузу) Максимально сложный вопрос. То, что, по нашему мнению, будет происходить, это более или менее стремительное мероприятие сил обороны Израиля в сектор Газа, наведение порядка и, как обычно они делают, такой же стремительный выход оттуда.

Но организация Хезболла, которая находится в основном в Ливане, и определенные части Корпуса стражей Исламской революции из Ирана прямо заявили, что в случае начала захода Вооруженных сил Израиля в Сектор Газа они начнут свои наземные операции с северной и северо-восточной части. Подразумевается с территории Ливана и территории Сирии.

По территории Сирии перемещается большое количество разнородных подразделений ближе к границе с Израилем. Хезболла вся мобилизована сейчас, все так же подтягиваются к границе.

Несколько дней назад был визит высоких представителей Корпуса стражей Исламской революции в Хезболлу в Ливан. Вполне понятно, что их подразделения также будут участвовать в этом.

– Как все эти события будут отражаться на российско-украинской войне, прежде всего на военной помощи нам?

– Мое субъективное мнение: если конфликт будет ограничен по времени, до нескольких недель, то в принципе не о чем волноваться.

Но если ситуация затянется, понятно, что будут определенные проблемы с тем, что не только в Украину нужно будет поставлять вооружение и боеприпасы.

– Очевидно, что за последние дни у вас была коммуникация со спецслужбами Израиля. Будем ли мы как-нибудь им помогать?

– Прежде всего мы должны заботиться о своих гражданах.

Значительное количество украинцев находится в Израиле и несколько сотен человек в секторе Газа – это большая проблема.

На днях была вывезена в Украину группа детей по подконтрольной Израилю территории.

Что делать с Сектором Газа – этот вопрос мы сейчас все вместе пытаемся решить. Оно стоит в приоритете, как, кстати, и предыдущее, озвученный вами вопрос, по вооружениям, у нашего президента.

Он прилагает максимум усилий, чтобы, первое, спасти всех наших людей, и второе, чтобы помощь помощи Украине никак не уменьшилась.

– Стоим ли мы на пороге Третьей мировой войны?

– Риторический вопрос (задумывается). Ответ на него будет не так прост.

Это моя субъективная оценка: по совокупности географии мы видим несколько конфликтов, которые на первый взгляд кажутся региональными, кроме Украины, но все они связаны между собой одними и теми же странами, которые вовлечены в эти процессы.

Так что я считаю, что все же мы довольно быстро приближаемся к глобальной войне.

«Нас снова ждет битва за электроэнергию»

– Мы встречаемся в октябре 2023 года. В прошлом году в этот же период РФ совершала массированные обстрелы нашей энергетической инфраструктуры. К чему нужно готовиться украинцам в ближайшие месяцы?

– Вы упомянули трагическую часть нашей истории, которая была связана с попыткой россиян сделать нам блекаут.

Тогда он, слава Богу, не удался. Но в их планах особых корректировок нет, поэтому они будут продолжать это делать и в этом сезоне. К сожалению, нас снова ждет битва за электроэнергию.

– Какие реальные возможности у них бить по нам? Чем они будут бить?

– Сил и средств у них достаточно, потому что в последнее время ракетные удары они ограниченно наносили.

Некоторый запас враг восстановил. Этот запас не очень значителен, но достаточен для того, чтобы создать вполне реальные проблемы не только нашей энергетике, но и нефтегазовой сфере, промышленным предприятиям, военным объектам.

– Какие средства для сил обороны нам сейчас необходимы, кроме систем ПВО?

– ПВО – это и есть самая главная проблема. Потому что все, чем они избивают, так или иначе летает. Так что нам нужно гораздо больше ПВО, чем сейчас есть.

– Можем ли мы ожидать, что военная помощь со стороны наших партнеров в следующем году будет сохраняться на примерно таком же уровне, как сейчас?

– Отвечу немного косвенно на ваш вопрос.

До середины следующего года мы особых проблем не видим с военной помощью. А дальше все будет зависеть от нас – как правильно сможем донести всем, показать и объяснить наши потребности, а также наладить увеличение производства у нас. 

— Вопрос несколько провокационный: нужно ли этой зимой ожидать блекаутов в Москве?

— (Делает паузу и улыбается) Временных, возможно. 

Это вполне логичное явление, когда делаешь какие-нибудь некрасивые шаги, рано или поздно оно вернется к тебе.

«На ЗАЭС россияне пытались совершить искусственную катастрофу. Сейчас ситуация гораздо лучше»

– В предварительном интервью «Украинской правде» вы заявляли, что у нас были все шансы окончить войну уже в этом году. Что пошло не так ли?

– Есть объективные и субъективные причины – все в комплексе. Но, извините, большинство объяснений этого составляет государственную тайну и это просто не для публичного обсуждения. Со временем это все станет ясно.

– Тогда на какое время мы отстаем от графика?

– Мы из него выбились. Не отстаем, а выбились. Это совсем другое толкование.

— То есть все пошло вообще кувырком?

– Не все пошло кувырком. Давайте без уточнения и разъяснения этого всего – мы выбились из графика – пусть каждый сделает свой вывод.

– Вопрос к вам как к члену Ставки. Что следует ожидать в ближайшей перспективе на юге и востоке?

– На юге продолжается ведение нашей наступательной операции. Вот как там и что происходит – пожалуйста, спрашивайте Генштаб.

Дальше у нас происходят мощные события по возвращению Бахмута. То, что там идут упорные бои, точно не секрет ни для кого. Но, как видите, медленно, шаг за шагом там идет.

– О Бахмуте, собственно, президент Зеленский в Вашингтоне заявил, что мы деоккупируем Бахмут. Сможем ли до конца года освободить город?

– Я очень на это надеюсь.

– В контексте юга интересует ситуация на ЗАЭС. Летом все говорили об опасности теракта на станции. Какая сейчас там ситуация?

– Она все еще угрожающая, поскольку мы все должны помнить, что станция остается оккупированной. И в принципе ничего глобально там не изменилось.

Единственное, что кризисный момент, слава Богу, мы прошли. Я не буду открывать вам данные, как и что для этого было сделано. Но мы его к тому времени прошли.

Однако это не снимает вопроса, что если Россия захочет снова что-то подобное совершить, у нее будут все возможности для этого.

Сможем ли мы снова предотвратить это? Надеюсь, что сможем.

– Чтобы пройти этот кризис на ЗАЭС, вы лично подключались?

– Само по себе ничего в мире не происходит – все, что могу сказать.

– Что на самом деле они планировали сделать на ЗАЭС?

– Хотели искусственно создать техногенную катастрофу. Дело не в подрыве атомной станции в том смысле, как все понимают, что там бах – и разлетелась во все стороны радиация. Там гораздо интереснее они хотели сделать: искусственная перегрузка системы и контролируемый выброс радиации. То есть локализован по месту.

Все подобные игры всегда очень плохо кончаются. По нашему пониманию это точно привело бы к реальной ядерной катастрофе.

«У Кадырова проблемы с почками, а действительно ли погиб Пригожин, я не знаю»

– Как гибель владельца ППК «Вагнер» Пригожина повлияла на расстановку сил в российской армии?

– Что касается гибели Пригожина, давайте так: все, что могу вам сказать, что до сих пор никакого факта, подтверждающего его гибель, мы так и не имеем.

Я не знаю, погиб он или погиб.

А как повлияло то, что показали? Ну, вполне понятное определенное ослабление внутри ПИК произошло. Для нас это хорошо, чего здесь скрывать. «Вагнер» был очень серьезным противником, когда действовал именно как ПИК.

Но вы должны помнить, что когда они начали выход из Бахмута, я же сказал, что больше мы их как ПВК «Вагнер» в Украине не увидим. В конце концов, вы можете увидеть это сейчас.

– Они ведь заключают контракты с Росгвадией сейчас?

– Это небольшой процент – первое, что нужно сказать. И второе: они заключают (контракты – УП) как отдельные физические лица, каждый в отдельности.

– Что изменяет смерть Пригожина в контексте нашей войны?

– Это дает огромный шанс и надежду на то, что ППК «Вагнер» как единый организм здесь не будет воевать. Это действительно была огромная проблема для Украины. Кто бы что там ни говорил, но они умели воевать.

– Накануне мятежа Пригожина была ли у него какая-то коммуникация с ГУРом? Была ли украинская разведка как-то причастна к мятежу?

– Я не уверен, что смогу дать вам ответы на подобные вопросы. Простите. Оставим этот вопрос открытым.

– Тогда вопрос о Кадырове. Было много новостей о его болезни, секретарь СНБО Данилов даже заявлял, что его могли отравить. Но в то же время Кадыров постился видео и фото, появлялся в медиа. Можете объяснить, что происходит?

– Проблемы со здоровьем у него есть, это правда. Тот эпизод, который вы сейчас упомянули, он действительно болел, но поправился.

Это тоже нужно признать, нравится нам это или не нравится.

– Что значит болел? Ковидом переболел что ли?

– У него с почками проблемы. Была угроза жизни, но это прошло.

– Генерал Сергей Суровикин. Как ему живется после Пригожина?

– Его сняли с должности командующего Воздушно-космическими силами, дали номинальную должность.

Живется ему нормально. Разумеется, уже не оказывает такого влияния, как имел. Но, наконец, опять же, для Украины это хорошо.

Он был достаточно жесток в принятии решений и не боялся брать на себя ответственность. А это проблема для нас.

Теперь спокойно живет, занимается аналитической работой.

– В мятеж он был серьезно интегрирован?

– Нельзя сказать, что он был интегрирован в мятеж. Просто у него были очень близкие отношения с Пригожиным.

Он сделал все для того, чтобы в понимании россиян не издавать преступные приказы по нанесению ударов по своим же.

А ППК «Вагнер» – это Россия. Его роль там была.

«В России есть человек, который всегда приносит нам проблемы – это генерал Беседа»

– Кто в Кремле отвечает за Украину, кто наиболее информирован?

– По экономическим вопросам реально влияние оказывает Кириенко.

А если вообще, то на любое решение в РФ может влиять г-н Вайно (председатель АП РФ – УП).

Мало кто в нашей стране такую ​​фамилию знает. Но на самом деле его влияние огромно.

Есть еще военный блок, там Шойгу сохраняет свое влияние.

– После истории с Пригожиным его влияние повысилось?

– Он выдохнул, давайте так скажем (смеется).

– Среди российских генералов, кто сейчас самый опасный противник для нас?

– Не готов ответить. Но есть человек, всегда приносивший проблемы Украине. Это генерал Беседа (руководитель 5 службы ФСБ – УП). Очень проблемный человек. Он много зла натворил для Украины. Ну ничего, время все расставит.

– Российские медиа сообщали, что после начала полномасштабной войны Беседу арестовали и отправили в СИЗО. Что с ним происходило?

– Беседа была на определенный промежуток времени отстранена от выполнения своих обязанностей. Но потом все наладилось. Сейчас он занимается своей работой, к сожалению, совсем не в пользу Украины.

– Чем конкретно он занимается?

– Активными операциями на территории Украины.

– Тогда объясните, чем работа ГРУ РФ в Украине отличается от работы здесь ФСБ?

– Кардинально разные подходы, разные люди, разные формы, методы работы. ГРУ – это больше военная разведка. ФСБ – это работа больше по гражданским. Если в общем брать, то по политикам, по бизнесменам и так далее.

ГРУ больше концентрировать свои усилия все же на работе с военными.

– ФСБ сейчас пытается вербовать украинских чиновников?

– Это вопрос не ко мне, а к СБУ, извините.

– В то время как вы оцениваете работу российской разведки во время полномасштабной войны?

– Агентная разведка провалена, а радиоэлектронная и киберразведка на очень высоком уровне находится. На максимально высоком, я бы сказал.

— Были ли большие спецоперации российской разведки во время полномасштабной войны или умеют только травить собственную оппозицию за границей?

– Каких-нибудь серьезных не помню. Единственное, что можно признать, это операции специальной разведки.

К сожалению, их диверсионные группы достаточно хорошо работают в наших пограничных частях на севере страны.

Они заходят через Россию – Брянская, Курская области. Там они заходят, проводят засады очень часто, иногда даже налеты совершают и выходят обратно.

«Мир оказался не готов к войне такой интенсивности»

– По вашим оценкам, сколько может продолжаться война?

– Что касается ресурсов, давайте по факту поговорим. 

По оценке экономики без особых проблем Россия может ее себе позволить до 2025 года. По количеству техники – до 2026 года максимум. Возможно, немного быстрее, потому что происходящие сейчас у них темпы восстановления техники не так высоки. 

То есть мы выходим с вами где-то на 2025 год. По человеческому ресурсу очевидно, что им хватит надолго.

Но кто бы то ни говорил, если оценивать совокупно наш человеческий ресурс, то там тоже надолго. У нас страна не такая маленькая. 

Другое дело, а готова ли Российская Федерация идти к верхнему пределу, к последнему? 

По факту, все они воюют мобилизованными, ощущают нехватку боеприпасов, нехватку вооружений.

– Но ведь они перекрывают этот брак из-за сотрудничества с Ираном и Северной Кореей?

– А мы перекрываем этот брак через сотрудничество с Соединенными Штатами, Великобританией, цивилизованным миром. И что? Все равно вы должны понимать, что совокупные расходы вооружения боеприпаса гораздо больше, чем то, что можно произвести. Как нам с нашими союзниками, так и с их союзниками. 

Мир оказался не готов к войне такой интенсивности. И это, кстати, один из выводов, точно будут делать все страны после этого. 

Все будут пробовать наращивать свои арсеналы.

– Когда в войне придет время для переговоров?

– Что вы имеете в виду? Просто переговоры в какой-то момент? Заморозка конфликта?

Этого нельзя допускать. Во-первых, это будет предательство людей, которые останутся на оккупированных территориях. Во-вторых, неправильно с точки зрения памяти погибших и тех, кто сейчас воюет. 

Возможность дипломатии будет в тот момент, когда война будет завершена. 

Ни одна война в мире не закончилась без подписания двустороннего, многостороннего договора об окончании войны или чего-либо подобного. Много есть форматов, но всегда война заканчивается – надо как-то объясниться всем. 

Но в нашем случае это возможно исключительно, когда оккупанты покинут или хотя бы начнут покидать Украину по границам 91-го года. 

А россияне хотят – давайте, все оставляем, как сейчас, и начинать разговор. 

Нет, я вам говорю, это будет просто измена наших людей. 

Об этом тоже надо помнить, что несколько миллионов человек в оккупации сейчас живет, и они ждут, когда их уволят. Это, кстати, одна из основных функций государства. 

– Со стороны РФ происходит реальное прощупывание точек именно по переговорам?

– По всей вероятности, вы правы. 

– По линии разведок это происходит?

– Нет, происходят попытки прощупать международную позицию и позицию внутри Украины совершенно разными путями.

– Давайте так, ваше личное мнение: вот реально, когда придет время переговоров?

– Или когда мы военным путем вернем наши территории, или когда складываются события так, что будет четкая уверенность, что Россия реально начинает выводить свои войска по границам 1991 года.