Адвокат Евгений Иванченко: о практике в военное время, проблемах одесситов и давлении со стороны ТЦК

В условиях военного положения и общей мобилизации юридическая помощь стала востребована как никогда. ElitExpert встретился с известным одесским адвокатом Евгением Иванченко, чтобы обсудить, как изменилась адвокатская практика в последнее время и с какими проблемами чаще всего сталкиваются одесситы.

Разговор получился обстоятельным — наш собеседник поделился своим взглядом на то, как правильно выбирать юриста/адвоката, рассказал о том, почему всегда важно бороться за свои права, даже если ситуация кажется безнадёжной, и почему сотрудники ТЦК испытывают повышенный интерес к адвокатам.

— Как изменился подход адвокатов к работе во время войны? Какие новые дела появились, и с какими проблемами люди обращаются чаще всего?

— Начну с последнего вопроса: в условиях войны, конечно же, на первом месте обстоят дела, связанные с военным положением, и, прежде всего, это, конечно, вопрос мобилизации. Люди интересуются, как можно получить отсрочку от мобилизации, или если они уже мобилизованы и стали военнослужащими, как законно снова стать гражданскими. Есть вопросы о нарушении прав военнослужащих.

Кстати, хочу отметить, что, к сожалению, очень небольшой процент людей думает заранее и приходят к адвокату узнать, есть ли у них законные шансы на отсрочку или освобождение от службы. А как правило, обращаются тогда, когда всё уже произошло — и чаще всего начинают звонить уже родственники мобилизованного с просьбой о помощи.

Ещё хочу сказать, что многие, посмотрев ролики на YouTube или послушав каких-то “специалистов-адвокатов-юристов”, начинают “качать” свои права на блокпостах или конфликтовать с представителями ТЦК. И, знаете, это часто заканчивается не очень хорошо – с той стороны тоже бывают люди, вернувшиеся с фронта, и у них могут быть сложности с психикой.

— Как война изменила правила в юриспруденции, и с какими трудностями сейчас сталкиваются адвокаты?

– Война сильно повлияла на правила игры в нашей профессии. К примеру, изменился способ давления правоохранительных органов на адвокатов. Реалии таковы, что сейчас, когда проводятся следственные действия — обыски, допросы — и если адвокат «неугоден» следствию, задает слишком много вопросов, проявляет настойчивость, то в 99% случаев на выходе адвоката уже будут ждать представители ТЦК, которые будут настоятельно интересоваться его военно -учетными документами и приложат максимум усилий, чтобы такого адвоката принудительно доставить в ТЦК для дальнейшей работы с ними.

Раньше такого давления через ТЦК на адвокатуру не было. Поэтому сейчас каждый адвокат сам для себя решает, насколько он готов идти на конфликт со следователями, полицейскими — и это часто зависит от того, имеет ли он отсрочку от мобилизации, готов или не готов служить в армии.

— Да, от мобилизации сейчас никто не застрахован именно поэтому надо думать заранее и принимать решения, единственно верные для себя…

— Да, даже бизнесу. У бизнеса, особенно у строительного, сейчас огромная проблема с кадрами. Почти всех рабочих мобилизовали. Не так давно в Одессе автобусы ТЦК заезжали прямо на стройплощадки и забирали всех сотрудников без разбора. Поэтому сейчас на строительные объекты начали завозить гастарбайтеров из других стран — из Молдовы, Румынии, откуда угодно.
Война привелао к тому, что работодателям не интересен наш человек, потому что в любой момент его могут мобилизовать, и работа остановится. В этом плане наши люди в собственной стране оказались в какой-то мере ущемленными.

— А какие изменения в юридической практике произошли за время войны?

— Сейчас, если человек оказался в неладах с законом и хочет избежать содержания под стражей (при условии, что судья это позволит), то ему придётся сделать и донат на ВСУ. Это даже может быть прописано в соглашении — например, человеку дают условный срок, при условии, что он не будет нарушать закон, и он, в свою очередь, обязуется сделать взнос в пользу ВСУ. Или, если речь идёт о деньгах, которые были получены не совсем легальным путём, то договариваются, что эти средства тоже идут на помощь армии. Не могу, конечно, утверждать, что эти деньги действительно доходят до вооруженных сил, но, по крайней мере, декларативно это происходит именно так.

— Сегодня, похоже, обострились все пограничные, конфликтные вопросы. Как война повлияла на уровень коррупции в стране?

— Наверное, сейчас использовать рычаги давления пытается гораздо большее количество людей, которые вдруг решили, что могут это делать. И это, конечно, проблема.

Но здесь важно понимать: если ты считаешь, что твои права нарушены, нужно идти к адвокату, а не пытаться решить вопрос через взятку, тем самым ещё больше усугубляя коррупцию в стране. Коррупция всегда порождает коррупцию. Многие люди уверены, что законным способом получить нужный результат не получится, потому что рано или поздно они столкнутся с чиновником, который затормозит весь процесс. Поэтому они считают, что лучше сразу заплатить. Но это путь в никуда.

— Вообще, сейчас все говорят о повсеместной коррупции, но часто это звучит как голословные обвинения. Как вы считаете, ситуация действительно ухудшилась или, наоборот, есть признаки определённой открытости? Как суды сегодня принимают решения — строго по закону или всё же есть попытки учитывать, так скажем “весомые доводы” одной из сторон?

— Я не могу говорить за все суды в целом, но если исходить из моей личной практики, я вижу, что ситуация изменилась. Сейчас шансы отстоять свою позицию в суде стали выше. И чем сильнее ты будешь её защищать, опираясь на крепкую доказательную базу, тем больше вероятность, что суд, даже если он имеет склонность к иной позиции, поймёт: в апелляции, дело всё равно развалится. То есть в определённом смысле оно будет обречено.

Поэтому, мне кажется, если у тебя твёрдая, чёткая правовая позиция, суды встанут на сторону закона. Именно сильная юридическая позиция — залог успеха в суде.

И кстати, об этом надо сказать отдельно. Бывают случаи, когда люди, немного «зазомбированные» соцсетями, форумами, советами соседей, приходят ко мне и говорят, мол, что у них всё в порядке с документами, — например, при получении разрешительных документов злые чиновники блокируют процесс, так как, наверное, хотят взятку. Начинаем разбираться, и выясняется, что у клиента на самом деле документы не совсем в порядке. Но он настолько уверен в том, что ему отказали исключительно из-за нежелания дать взятку, что даже не рассматривает другие варианты. А это, конечно, не всегда так.

Вообще скажу, что за свои права всегда нужно бороться. Тем клиентам, которые хотят опустить руки, я говорю: нет, нужно обязательно идти до конца. Даже если в этом процессе, мы проиграем, из-за слабой позиции, то в следующий раз ваши оппоненты несколько раз подумают, прежде чем снова попытаться давить и пытаться фабриковать дела.. Они поймут, что вы готовы идти в суд, что вы будете писать жалобы, что вы въедливый, что не отступите. Все равно из-за таких дел поднимается резонанс, кого-то вызовут «на ковёр», и у кого-то появится лишняя головная боль. Поэтому, скорее всего, больше с вами связываться не захотят.

— То есть чтобы выиграть дело, нужно очень ответственно подойти к выбору адвоката… А по каким критериям его выбрать, чтобы не ошибиться?

— Это сложный вопрос, потому что мне нужно оценивать в том числе и себя… Расскажу, как это происходит в Одессе. Конечно, есть реклама, но в основном адвокатов у нас выбирают по совету знакомых или друзей, через сарафанное радио. То есть, если адвокат проигрывает все дела, то никакая реклама на билбордах ему не поможет.

Первое, что важно, когда клиент приходит к адвокату — нужно установить взаимопонимание, чтобы они слышали и слушали друг друга. “Коннект” между адвокатом и клиентом — это основа успешного сотрудничества.

— А кто должен быть главным — клиент или адвокат? По своему опыту знаю, что многие клиенты считают, что они сами знают, как лучше поступить, и заставляют своих адвокатов следовать их стратегии, которая очень часто обречена на провал и основывается исключительно на принципиальности и злости клиента к оппоненту, к той или иной ситуации. Как вы ведёте себя в таких ситуациях?

— В моей практике встречались самые разные клиенты. Некоторые приходят и говорят: «Я уже всё в интернете посмотрел, ваша консультация мне, в принципе, не нужна. Просто возьмитесь за моё дело, оно простое, напишите исковое заявление и всё». Причем бывает, что этот монолог вываливается еще до того, как ты успеваешь представиться и услышать имя потенциального клиента. Приходится объяснять человеку, что для того чтобы оценить шансы на выигрыш, нужно тщательно проанализировать всю ситуацию, документы, законодательство. Но иногда они настаивают: «Нет, вы не поняли, я уже всё знаю, я все документы собрал по совету знакомых. Вам нужно просто взяться за дело, написать исковое заявление и выиграть его».

С такими клиентами, я считаю, нужно вежливо прощаться. Ведь если что-то пойдёт не так — а в подобных случаях вероятность этого очень высокая, — виноватым всегда окажется адвокат. Поэтому важно, чтобы клиент доверял профессионалу и был готов прислушиваться к его советам.

— А если к вам приходит человек, и вы видите, что у него слабая юридическая позиция, как вы поступаете?

— В таких случаях я считаю, что нужно честно говорить клиенту: «Я не вижу хороших перспектив у вашего дела». И тут люди, как правило, делятся на две категории. Одни говорят: «Давайте всё равно попробуем, вдруг повезёт». А другие решают: «Ну, значит, тогда не стоит затевать дело, попробую договариваться по-другому». В любом случае, моя задача — донести до клиента реальную оценку его шансов, чтобы он понимал все риски и последствия.

— А еще многие не понимают, для чего нужна консультация адвоката и почему за нее нужно платить…

— Да, многие считают, что адвокат проводит платную консультацию просто ради заработка. Но это не так. Главная цель консультации — чтобы адвокат смог понять, есть ли у дела перспективы, может ли он его выиграть или нет. Это важный этап, который помогает снять с клиента его «розовые очки», с которыми многие приходят, начитавшись форумов и наслушавшись советов знакомых и соседей.

— А если, например, к вам приходит человек, совершивший преступление, и это доказано… Беретесь ли вы за такие дела?

— Конечно, всегда присутствуют этические нормы. Вопрос, защищать ли, скажем, насильника или убийцу, всегда сложен. При этом по закону любой человек, независимо от того, какое преступление он совершил, имеет право на защиту.

Я же всегда подхожу к делу выборочно: либо хочу заниматься этим делом, либо нет — оно может не подходить мне как раз по морально-этическим нормам. Если клиент настаивает, а мне не хочется заниматься его делом, можно просто установить такой гонорар, что человек сам откажется от моих услуг.

И кроме того, хотя по всем нормам, адвоката нельзя ассоциировать с его клиентом, к сожалению, в Украине это происходит сплошь и рядом. Поэтому в таких случаях всегда возникают и репутационные риски.

— А как вы думаете, с адвокатской точки зрения нужно что-то менять в существующем законодательстве?

— Думаю, если бы наше уже имеющееся законодательство четко соблюдалось, то не было бы необходимости что-то менять. Но законы часто не исполняются или трактуются как угодно. Особенно это касается уголовного права, где много моментов можно трактовать двояко. Например, в кодексе указано, что адвокат имеет право проводить съемку обыска у своего клиента, а в другой статье этого же кодекса говорится, что разрешение на съёмку можно получить только от следователя. И получается, что обе стороны вроде бы правы, но это создает конфликт. В таких ситуациях приходится либо снижать градус противостояния, либо наоборот, обострять конфликт. Закон один, но его можно интерпретировать по-разному.

— И в заключение: что вас огорчает или разочаровывает в профессии?

— Меня немного огорчает уровень профессионализма в современной адвокатуре мне кажется, что за последнее время он снизился. Для меня адвокатура всегда была чем-то вроде священного Грааля, к которому нужно стремиться, заслужить это право. А теперь, к сожалению, всё изменилось, и этот высокий стандарт уже не так часто встречается.

Беседовала Елена Овчинникова.