Китайская демография: «Двуногий вол» китайской цивилизации. Часть 3

Человеческая история в целом везде идет одинаково. Базовые тренды более или менее близки по темпам у всех народов, хотя на уровне жизни конкретного поколения это может быть и незаметно. Не только Китай сталкивался с перенаселением. Как решали проблему? До индустриальной эпохи в первую очередь — через всякого рода экспансии: Крестовые походы, арабские походы, завоевание Америки и прочее. Или «просто» эмиграция. Очень характерный пример здесь, это истоки формирования немецких диаспор в России, и особенно в Америке: где-то, вдруг, у каких-то государств почему-то возникало много свободной земли, и местные бедолаги устремлялись туда, на Край света. Почему китайцы не пользовались этим универсальным способом «сбрасывать лишних людей»? Пользовались, давно и активно, откуда и появились «хуацяо» — китайские общины во многих странах. И не только в Малайзии или Сингапуре, а позже в США. Малоизвестный факт: и на строительстве Суэцкого канала, и при создании трансконтинентальной железнодорожной системы в США работали гастарбайтеры из китайской империи. И не только там. Для меня самым сильным впечатлением от поездки на Кубу лет десять назад было то, что гидом к мемориалу ЧЕ Гевары оказался как бы кубинец, но фамилия типа «Хуа Цьяо». Спросил – а откуда такая фамилия? «Так с XIX века наших сюда везли!».

Еще эффективнее, чем сброс населения, китайцы использовали интенсификацию собственных агротехнологий. Опять из статьи Сергея НЕФЕДОВА: «В этот период стали широко использоваться водяные колеса для подъема воды и бамбуковые водопроводы; это позволило освоить под посевы склоны холмов. Большинство пастбищ было распахано, и крестьяне уже не могли содержать рабочий скот, они сами впрягались в плуги – именно в это время появился специальный плуг для пахоты на людях, «деревянный вол». После вспашки крестьяне обрабатывали землю мотыгами, с величайшей тщательностью взрыхляя каждый квадратный метр… С гектара собирали до 50 центнеров зерна в год! Высокие урожаи китайских крестьян вызывали удивление и восхищение у европейских путешественников XVI-XIX веков».

Даже сегодня, при всех современных агротехнологиях и удобрениях, средняя по миру урожайность риса – 60 центнеров с гектара. Много изобретений сделали китайцы в других сферах сельского хозяйства и вообще добывания еды, потрясающе рационализировав все это. Характерная иллюстрация: широко применялся такой способ рыбной ловли, когда прирученному пеликану одевали на шею кольцо и выпускали на озеро, тот набивал клюв рыбой, но съесть ее не мог, кольцо мешало. Приходилось возвращаться к хозяину, который забирал большую часть улова. Очень символично. Или другая история: в XIX веке в одной из провинций китайцы соорудили из бамбука «трубопровод» от места естественного выхода газа из недр земли на ее поверхность и подвели его к печам обжига кирпича. Ничего подобного ни в Европе, ни в США тогда (XIX век однако!) не было. Хотя такие истории выживания не формировались в какой-то обобщенный национальный опыт, каждая община, видимо, выживала самостоятельно, как могла. Почему? Еще один вопрос к китайской специфике. До реформ Дэна. Потом все обобщили, да так, что все вокруг до сих пор не могут в себя прийти…

У нас принято про человека, всю жизнь много и тяжело работающего, говорить, мол, «пашет, как папа Карло». Никакой Карло не представлял себе, сколько пахал «папа Лю».

Но все эти рекорды и идеи только ослабляли проблему перенаселения, не решая ее, китайцев все равно было больше, чем могли сытно накормить «деревянный вол» и всякого рода «пеликаны». Не решало проблему и промышленное развитие: в XVI веке в стране были десятки промышленных городов с населением в сотни тысяч жителей, множество ремесленных поселков с десятками тысяч жителей, и однако – «города не могли обеспечить работой всех голодных и нищих. Голод приходил все чаще». В конце XVIII века сановник ХУН Лянцзи представил двору трактат с предупреждением о грядущих бедствиях, в котором сформулировал главную проблему всей китайской истории: «Количество земли и жилья может увеличиться в 2 раза, в крайнем случае в 3-5 раз, в то время как население возрастет в 10 или в 20 раз… Знает ли природа средства от перенаселения? Наводнения и засухи, болезни и эпидемии – вот, что предлагает нам природа в качестве лекарства…».

Интересно, что, по крайней мере маньчжурские правители Китая, знали и другие способы. Например, среди подвластных монголов они очень поддерживали ламаистские монастыри – монахам ведь нельзя было иметь семью и детей! Власти давали возможность духовенству Монголии жить спокойно, расширяться, в ответ получали демографическое снижение у когда-то динамичного этноса. Почему те же маньчжуры не переносили эту практику на, собственно, китайцев, ханьцев? Может, понимали, что бесполезно – тех изначально слишком много…

Все иностранцы, близко наблюдавшие китайцев что в самой Поднебесной, что в диаспоре, писали об одном: невероятной трудоспсобности и привычке довольствоваться малым. Например, австрийский путешественник Эрнст фон ГЕССЕ-ВАРТЕГ говорил о миллионах «умелых и нетребовательных работников». Русский офицер БОЛХОВИТИНОВ: они «готовы продавать свой труд за бесценок». Знаменитый французский географ XIX века Элизе РЕКЛЮ так объяснял широкие антикитайские настроения в Австралии: там «пытаются избавится от желтолицых пришельцев, слишком трудолюбивых, слишком воздержанных и умеренных в своих потребностях, слишком бережливых, а главное – слишком легко удовлетворяющихся скудной заработной платой на взгляд белокожих рабочих».

Может, это не метафизика, а биология: опыт «двуного вола» длиною во всю жизнь, если он воспроизводится многими поколениями подряд, закрепляет качества, о которых писали Вартег, Болховитинов и Реклю где-то на «клеточном» уровне? Естественный отбор. Природная социальная инженерия. Можно только гадать, так как ни один другой из существующих народов сопоставимого по длительности опыта не имеет.

И вот…

В итоге, как известно, китайское государство нашло другое «лекарство от перенаселения», чем наводнения и эпидемии, введя политику «Одна семья – один ребенок». Почему вопреки традиции культа большой семьи она, не сразу, но была принята нацией? Наверное, потому что к реформам ДЭН Сяопина уже даже глубинное сознание китайцев созрело для этого, немыслимого ранее, шага. И когда отход от экономической ортодоксии коммунистов, переход к рынку слились с китайской трудоспособностью и организованностью, с постоянно сокращающимся демографическим давлением, а потом еще и с современными технологиями, весь мир увидел Китайское чудо – невероятный по историческим меркам подъем страны.

Но не прошло и 50 лет, как Китай столкнулся с другой проблемой – сегодня китайцы, это самая быстро стареющая нация на земле, а в 2022 году, повторюсь, их число сократилось. Уже несколько лет, как власти осознали эту угрозу и либерализовали демографическую политику. Но, как пишет российский демограф Юрий КРУПНОВ, общество не откликается на предложение государства рожать больше, и возникает ситуация пессимизма, которая очень серьезно передается на рынки. «Рывок последних 40 лет был сделан за счет демографического и экологического займов у будущих поколений», — заметил ученый.

И вот – что дальше, сможет ли китаец, родившийся в стране, второй экономике мира, с очень серьезным уровнем достатка, будучи одним ребенком в семье, «вытянуть» откуда-то из исторических и ментальных глубин те качества, которые веками делали его предков – китайцами?

———

Обсудить эту интереснейшую тему мы предложили известному китаисту, доктору исторических наук, директору Института стран Азии и Африки МГУ Алексею Александровичу МАСЛОВУ.

— Алексей Александрович, численность населения в Китае действительно сократилась? Можно ли доверять точности китайской статистики?

— Сократилась, правда. Есть и десятки косвенных способов проверки, помимо того, что указывает официальная статистика. Например, потребление электроэнергии, количество включенных мобильных телефонов. Все это подтверждает снижение. Более того, сами китайские власти, и центральные, и региональные статистические бюро, давно говорили, что это скоро произойдет.

Почему это произошло? На мой взгляд, есть три причины. Первая, самая очевидная – результат политики «одна семья – один ребенок», снижение прироста населения неэкономическими методами. И хотя многие китайцы продолжали заводить больше одного наследника, скрывая это, продолжительная и последовательная политика дала результат. Вторая причина — это бурная урбанизация последних десятилетий. Вплоть до периода Дэн Сяопина население страны распределялось так: 80% китайцев жили в деревнях, 20% в городах. Сегодня горожан стало 64-65%. Они, естественно, живут в городском цикле, то есть ходят регулярно на работу, надо с кем-то оставлять детей, нужны няни, это дополнительные расходы, и, вообще, взращивание наследников в городах — это экономически сложная задача. В деревнях, например, рядом дедушки-бабушки или бесплатные школы, а у горожан, кроме того, что объективно за многое нужно платить, еще и идет неформальное соревнование за статус – кто своего дитя лучше содержит. И оказалось, что семья может содержать одного-двух детей, а немало таких, кто и ни одного. И третий фактор снижения населения: эволюция женской ментальности. Китаянки стали позже вступать в брак и изменили приоритет ценностей: «сначала карьера, потом дети». Более того, возникло даже движение «чайлд фри», что для традиционного представления о Китае совсем уж необычно.

— Если власти прогнозировали снижение численности населения, они, вероятно, как-то к этому готовились?

— Да, государство этот процесс хорошо проанализировало и, на мой взгляд, сделало мудрые выводы.

Как можно было реагировать на этот беспримерный в китайской истории вызов? Вариантов было два. Первый – стимулировать рождаемость, попросту говоря, доплачивать за рождение детей. Второй: сказать, что сейчас мы проходим пик численности пожилых людей через их статистику в 300-350 млн (а сейчас примерно так и есть), но потом, когда это поколение уйдет их жизни, население выровняется. И мы будем делать ставку не на его рост, а на улучшение качества образования. Чтобы экономика была эффективной, то есть высокотехнологичной, нужно не количество рабочих рук, а качество голов. И переход Китая на современную технологичную модель экономики, о чем много говорят, во многом с демографией и связан. Грубо говоря, даже миллион плохо образованных людей не смогут собрать компьютер, а один хорошо образованный – сможет. Вот, на понимании этого и основана вся нынешняя политика Китая, очень грамотная. Китай к этому готовился давно, судя по всему, в течение последних десятилетий, как только эта тенденция была замечена.

— Но успешный рывок Китая был бы невозможен без дешевизны рабочей силы. Теперь этот фактор уходит. Как ни вкладывайся в образование, но с этим что-то надо делать.

— Китайская рабочая сила заметно постарела, это отражается на ее цене, и Китай в этом вопросе значительно проигрывает Индии, Вьетнаму, Индонезии, еще больше Африке. Но при всей важности цены Китай соревнуется с конкурентами не по ней, а по качеству. И здесь его соперники — это не Индия или Бангладеш, как было раньше, а Япония, Южная Корея, США, Европа. И его шансы в этой борьбе очень велики. Почему? Пока, при всем росте, себестоимость продукции в Китае ниже, чем в развитых странах. Она на 40-60% выше, чем в других государствах Юго-Восточной Азии, но примерно на 30% ниже, чем в Европе. Плюс еще два важных момента. Первый – скорость внедрения инноваций. Например, чтобы в США вывести на рынок новый медицинский препарат, даже самый востребованный, потребуется от двух лет. Это испытания, тесты. В Китае сейчас внедряют за 2-3 месяца, при том соблюдая все необходимые процедуры. Или научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, НИОКР – в Китае их стоимость даже ниже, чем в России, причем процентов на тридцать. При том что зарплата в Китае в среднем выше, чем в России.

— Как это может быть?

— В Китае очень мало накладных расходов. Например, если компания работает в сфере передовых технологий, она получает от государства грант и полное освобождение от налога на прибыль минимум на 2-3 года после того, как внедрили изобретение. Поэтому масса людей бросается заниматься инновациями. Конечно, кто-то прогорает, но государство получает два положительных момента: во-первых, это колоссальное количество стартапов и, соответственно, конкуренция, во-вторых — дешевизна разработок. В России же, как, впрочем, и в США, хоть налоги оптимизируют, но они все равно довольно большие.

— Китайское руководство осознает, что рождаемость все-таки нужно пытаться повышать, или же то, к чему пришло общество, власти приняли?

— Я думаю, что они с этим смирились. Ведь важно и то, что, если повысить рождаемость, то большое население не всегда быстро принесет большой экономический эффект. Вот, пример Индии. Там во многом копируют китайскую модель, открывают, например, свободные экономические зоны. А эффекта, сопоставимого с китайским, нет. Почему? Качество рабочей силы ниже, чем в Китае. На базовые черты китайской ментальности, в частности, высокую мотивацию к труду, нынешние демографические тренды не повлияют, это не происходит так быстро. А если что-то и будет меняться, то это можно позитивно корректировать высоким уровнем образования.

Иллюстрации из книги «Земля и люди. Всеобщая география», Элизе Реклю, Санкт-Петербург, 1900.

Автор: Ярослав Розумов